В рубрику "Машина времени" | К списку рубрик | К списку авторов | К списку публикаций
- Николай Николаевич, Ваша биография вмещает в себя события, тесно связанные с историей нашей страны: фронт, служба в СМЕРШ. Мало кто знает, что по личному заданию Сталина Вы расследовали сфабрикованное “дело врачей" и настояли на его прекращении, спасли людей. Потом - большая партийная, государственная, дипломатическая работа. Какие страницы жизни наиболее Вам памятны и дороги?
- Я вам скажу, что этот вопрос и простой, и трудный. Потому что жизнь бросала меня из одной сферы в другую. И в каждом из этих перемещений, скажем так, были свои яркие страницы, которые остались в моей памяти, были пережиты и часто вспоминаются. Прежде всего - война, фронт. Самым памятным для меня событием военных лет была гибель друга - Федора Тушина. Под Миллерово, около Ростова, немцы бомбили наш эшелон. Миллерово - большая станция, 11 путей, наверное, и мы бежали, подныривая под вагоны, а немцы бомбили. Выбежали, скатились с насыпи, вдруг -бомба, Федору моему разворотило живот. Я видел, как он подхватил кишки, упал - и умирал в муках. Каждое событие в жизни моей, конечно, оставляло тот или иной след. Или трагический, тяжкий, как этот, или радостный. Из радостного, вот сейчас, здесь присутствует мой сын Алеша, это была радость, когда он родился, это была большая радость. Родился полным, а потом начал худеть, на глазах худеть. Врачи не знали, что делать, пришла соседка, старушка, а жил я в “комсомольских" домах на Ярославском шоссе - посмотрела, говорит: “Так у него присосок". Чик, и он начал поправляться.
- А в плане Вашей трудовой деятельности, что Вам больше всего памятно?
- Я думаю, что это приход на телевидение и радио. Все-таки наибольшее удовлетворение в жизни я получил от 6 лет работы в Государственном комитете по телевидению и радиовещанию СССР, где был председателем. Я горжусь, что мне судьба преподнесла такой подарок. Это была настоящая, увлекательная, интересная и нужная работа для всего государства, для всего нашего многонационального народа, для товарищей, которые работали вместе со мной бок о бок. Когда я пришел в комитет, моя первая встреча с коллегами как-то меня сразу вдохновила, мне показалось, что это очень умный творческий коллектив. Я, как говорится на Руси, слава богу, не ошибся, это действительно был умный, творческий, работоспособный, с превосходными идеями коллектив, в котором было хорошо и легко работать. Моим лозунгом было “Творить, не боясь ошибок". В творческой сфере ведь без ошибок никак нельзя, но и злоупотреблять правом на ошибку тоже не стоит.
- До Гостелерадио, в отделе соц-стран ЦК партии Вы были заместителем Юрия Владимировича Андропова, хорошо знали многих других руководителей КПСС, советского государства. С кем из них связаны наиболее яркие воспоминания?
- Мне и повезло, что я знал многих деятелей лично, и вместе с тем в этом была в какой-то степени моя трагедия. Повезло в том, что мне было интересно видеть этих людей, общаться. А трагедия, потому что я чувствовал недалекость или, скорее, безликость некоторых из них. Сейчас, задним числом, вряд ли удобно вспоминать персонально кого-то, но я знал члена Политбюро, по существу, третьего человека в партии, который занимался только тем, что сталкивал людей друг с другом. Это было безнравственно, глубоко безнравственно.
- Но ведь не все были такими, были какие-то яркие люди, назовите кого-нибудь, кого Вы очень уважали.
- Конечно, мне нравился Алексей Николаевич Косыгин, это бесспорно. На первых порах из той плеяды я симпатизировал Андропову, у которого работал замом, из молодых мне нравился Шелепин, у меня были с ним превосходные отношения. Мы крепко дружили с Владимиром Ефимовичем Семи-частным.
- А Громыко?
- Я скажу, Громыко мне нравился. Нравился тем, что, во-первых, он был очень образованным. Он был как-то внутренне интеллигентен, он очень бережно относился к кадрам, не только к послам. У Громыко я учился. Я его товарищество, его бережное отношение испытал на себе.
- Вы очень много сделали для становления современного телевидения и радио, для развития общесоюзных вещательных структур. Что Вы считаете самым большим достижением за годы Вашей деятельности на радио и телевидении?
- Специалисты считают, что в эти годы было реализовано два крупных проекта. Первый связан с инженерно-техническими достижениями - создание в стране многопрограммного телевидения с распространением на всю территорию СССР при помощи спутниковой связи. Был также осуществлен плавный (даже никакого скачка в эфире не было) переход с черно-белого на цветное телевидение. Мы много занимались цветным телевидением, я создал на Шаболовке даже специальную редакцию и во главе ее поставил своего помощника, способного человека и превосходного организатора Захара Асояна. Изучали зарубежный опыт, отрабатывали свои подходы. Потом были пробные передачи в эфире: полчаса, три часа, шесть часов. 10 сентября 1967 года началось регулярное цветное вещание Первой программы ЦТ. Помнятся слова, которые я сказал при запуске первого эфира: “В добрый путь, цветное телевидение!”. Второй проект - создание необходимых условий для развития собственной мощной производственной базы, превращения творческих редакций Центрального телевидения в огромный и слаженный организм. Эта база работает до сих пор, она была создана с большим запасом прочности и возможности для развития.
- Кстати, по Вашей инициативе из системы Минсвязи в систему Гостеле-радио стала постепенно передаваться программно-техническая база телевидения. Насколько сложно было убедить руководство страны в необходимости собрать воедино в рамках Госте-лерадио эту базу? Почему Вы пришли к такому заключению, что она должна быть именно в Гостелерадио?
- Потому, что, для того чтобы обеспечивать выход в эфир телевизионных и радиопередач в том объеме, которого достигло тогда Гостелерадио, надо владеть техническими возможностями, самостоятельно эксплуатировать и развивать их. Когда в одном котелке варятся подготовка передач, телевизионное и радиопрограммирование, техническая подготовка к эфиру и сам эфир - это не просто удобно, а насущно необходимо.
- Но Минсвязи Вам так просто не отдавало?
- Нет.
- А какие в связи с этим были сложности?
- Николай Демьянович Псурцев, министр связи СССР, крупный руководитель, генерал-полковник войск связи, он такой был “кулачок", знаете ли, все держал крепко, но отношения были добрые. Я хотел побольше, а он хотел поменьше отдавать, но все это было на добрых началах. В итоге было принято решение правительства передать эту базу Гостелерадио.
- А кто санкционировал из высшего руководства?
- Алексей Николаевич Косыгин. Я вам скажу: Косыгин, мне кажется, понимал очень глубоко сущность и значение телевидения как средства, которое воздействует и на душу, и на разум, и на чувства человека. Все понимал, не жалел денег на развитие телевизионного вещания в стране. Бюджет Госкомитета по телевидению и радиовещанию был больше, чем бюджет некоторых союзных республик. Вы представляете?
Я как министр, как председатель госкомитета имел право, не входя в правительство, распоряжаться огромными средствами. Куда хочу. Для дела, конечно. А не для строительства дачи, говоря современным языком.
- В период Вашей работы строили Останкинскую телебашню, телецентр. С Вашим приходом к руководству Гостелерадио связано увеличение темпов строительства телецентра “Останкино" в четыре раза. Как Вам удалось добиться этого ускорения сроков в условиях жесткой плановой экономики?
- Я вам скажу, у меня был зам, Леонид Семенович Максаков, это блестящий строитель, до перехода в Гостелерадио он был замминистра в строительной индустрии, в крупнейшем министерстве страны. И он пришел в комитет. Он привез меня в Останкино и показал, что роет котлован под телецентр. И я его спрашиваю: "Леонид Семенович, и когда это будет, лет через пятнадцать-двадцать?” А он отвечает: “Через пять лет, я вам обещаю, все будет построено". Я у него был, у Максакова, как у Христа за пазухой, я ни печали, ни вздыханий не знал. А что это такое, Останкинский телецентр? Вот если взять кубатуру всех высоток на Новом Арбате, приплюсовать к зданию СЭВ, сейчас там, по-моему, московская мэрия, вот эти все кубатуры равны кубатуре Останкинского телецентра. Вы представляете? Леонид Семенович за пять лет построил эту махину. К тому же надо было скооперировать почти 600 заводов в стране, чтобы одновременно со стройкой готовить оборудование. Мы же просто ни копейки валютных рублей не потратили, а все отечественная промышленность сделала. И одновременно надо было собрать людей, научить, подготовить кадры.
Я сначала создал курсы для подготовки массовых профессий, а потом эти курсы преобразовал в институт.
- Какой институт?
- Институт телевидения и радиовещания, на Шаболовке был, в школе. У Москвы купил школу по соседству с шаболовским телецентром. Строительство, одновременно изготовление оборудования, подготовка кадров. Работа была напряженная. Но коллектив отличный. Без этого коллектива Советский Союз не превратился бы за эти годы, с 1964 по 1970-й год, в могучую радиотелевизионную державу, которая использовала искусственные спутники связи для передачи телевизионных и радиосигналов, и не было бы цветного телевидения. То есть наше телевидение в конце 1960-х годов было на уровне века.
- При Вашем участии Гостелерадио радикально перестроило структуры творческих служб. Во-первых, создало собственно Центральное телевидение. Во-вторых, сформировало новую, Четвертую программу ЦТ — прообраз теперешнего канала “Культура". Была начата подготовка к созданию специальных телепрограмм для восточных районов страны — семейство “Орбита". Создано объединение “Экран". Правильно? Дальше. Появилось новое направление в телевидении -народное творчество. Большой прорыв произошел в вещании для детей и молодежи. Вы открыли дорогу телевизионной социологии, для того времени это тоже был прорыв. И наконец, заметно укрепилось международное сотрудничество в рамках ОИРТ, системы Интервидения, и многое другое. Что Вы считаете самым значительным достижением?
- Все вышеперечисленное. Спасибо Вам, спасибо искренне, что Вы помните обо всем этом. Все это имело значение, это были составные части, взаимосвязанные между собой, которые свидетельствовали, что Советский Союз -это великая радиотелевизионная держава. Ведь это происходило не только в центре, наращивание возможностей шло и в союзных республиках, в областях и краях страны.
- Скажите, а почему Вы посчитали нужным ввести Четвертую программу?
- Я назвал ее учебной. В мире в эти годы валом катилась научно-техническая революция, во всех сферах общественной практики. В 1960-е годы шел процесс научно-технического перевооружения, и для того чтобы мы не отставали, надо было найти средство, помочь нашему многонациональному народу стать на уровень века, на уровень современных знаний. И после консультаций в президиуме Академии наук, Министерстве высшего и среднего образования, в других относящихся к этому учреждениях я и решил создать учебную программу. Чтобы подтянуть различные слои нашего народа до уровня современных научно-технических знаний.
- А кого из творческого коллектива Гостелерадио Вы могли бы назвать? Самых таких близких людей из тех, кто работал с Вами?
- Мне очень здорово помогал нынешний секретарь Союза журналистов Анатолий Васильевич Богомолов.
- А он был кем?
- Он был главным программным редактором. Я создал такую главную редакцию, которая координировала все программы, которые шли, на неделю, по дням, по часам, все четыре канала. Он и был главным. Был у меня также замечательный человек, это Николай Пантелеймонович Карцов, превосходнейший знаток русской культуры, русской литературы. Он возглавлял литературно-драматическую редакцию. Каждую неделю шли спектакли лучших театров, мы показывали лучших актеров. Бывали и такие случаи. Как-то на торжественном концерте в Большом Кремлевском дворце был объявлен Райкин. Прямая телетрансляция. Во время концерта (я сижу в зале) прибегает ко мне Карцов и говорит, что Райкин отказывается выступать. Вы представляете - в эфире дыра! Я говорю: “Передайте Райкину, что он будет выступать". Пошел в ложу, туда где сидят члены Политбюро, Брежнев и остальные, и говорю - вот такая штука. Брежнев высказался так, как надо, по-русски, я передал это Райкину, Райкин выступил. Да, много было превосходных товарищей, много. Борис Хессин, который “Экран" возглавлял. Это специальное творческое объединение мы создали, чтобы не зависеть от Комитета по кинематографии. То есть я обустраивал телевидение так, чтобы быть самостоятельным и ни от кого не зависеть.
- По вашему указанию творческое объединение “Экран" создало четырехсерийный фильм “Поименное голосование", ставший настоящей революцией в Лениниане. Вам принадлежат слова: “Хватит уже делать из Ленина добренького Деда Мороза, это была революция, а не раздача подарков".
В тех идеологических условиях это было почти невозможно, страна ведь пафосно готовилась к 100-летию вождя. Как Вам удалось выпустить сериал?
- Это удалось такой ценой, что за это меня освободили с поста председателя Государственного комитета. Прямо об этом не говорилось, но я понимал, что это за фильмы по сценарию Михаила Шатрова.
Они шли вразрез с той рутинной затхлостью, которая царила в верхнем эшелоне партии. И наверху это понимали и всяческим образом пытались меня сбить с этого пути. Но я считал это делом чести, и мы с Шатровым и с режиссером Леонидом Пчелкиным это свершили, а потом меня освободили. Пригласил Леонид Ильич Брежнев, помазал меня по губам елеем и сказал: “Коля, Коля”. А я его знал еще по Молдавии, когда был секретарем ЦК комсомола, а он пришел секретарем ЦК партии Молдавии. “Ты знаешь мое отношение к тебе, Коля, но в Политбюро сложилось такое мнение, что надо тебе уйти на другую работу”, - и ведет разговор так ласково, курит и посматривает на голубей, которые воркуют у него на подоконнике кабинета. “Вы решайте, Леонид Ильич”. И я улетел в командировку на Дальний Восток, проводить совещание местных телерадиокомитетов. Возвращаюсь в Москву, на аэродроме встречают меня товарищи, мои замы, один из них говорит, что в отделе кадров ЦК подготовлено решение о моем освобождении от обязанностей председателя Гостелерадио СССР. Наутро меня вызвал к себе Демичев - он был секретарем ЦК -и объявил, что меня направляют на работу послом в Австралию. Конечно же, при моем освобождении в Политбюро учитывали давнюю дружбу с А.Н. Шелепиным, В.Е. Семичастным и рядом других руководителей нашего поколения. Престарелые партийные бонзы как огня боялись молодежи, все им мерещились какие-то заговоры и прочий бред.
- Вы восприняли это как понижение?
- Безусловно. Ведь я был министром в правительстве Советского Союза, великой державы, это же не посол - почетная должность, важная, но это не министр СССР.
- Еще вопрос по поводу телевидения. Вы были инициатором и активным участником создания на телевидении и радио “Минуты молчания", посвященной памяти всех погибших. Председатели, работавшие до Вас, этого не делали. Почему? Сами не были на фронте?
- Конечно, мне как фронтовику идея создания “Минуты молчания” бесконечно близка, но принадлежит она Иране Козаковой - очень способному телевизионному работнику. Перед 20-летием Победы в Великой Отечественной войне я провел заседание комитета и дал поручения по подготовке тематических программ. Через некоторое время Николай Бирюков - он верховодил службами информации - приходит и говорит: есть такая идея, “Минута молчания”. Когда я прочитал, то ахнул - это была гениальная идея. В Москве не было еще ни Вечного огня, ни других символов, где бы государство отдавало должное погибшим на войне. Я ухватился за это, создал сразу творческую группу и сказал: “Каждый рабочий день у вас начинается с прихода ко мне в кабинет". 12 или 15 хорошо владеющих пером журналистов приходили ко мне каждое утро ровно в 9 часов и садились за создание текста, слово за словом, вариант за вариантом. Наконец, текст сложился, но возникла проблема: когда он будет произноситься диктором, что будет в кадре, какой, как говорят на ТВ, видеоряд? И тут меня осенило - конечно же, пламя Вечного огня! Тогда еще не было Вечного огня у кремлевской стены, и мы прямо в студии построили необходимые декорации - как бы каменную скорбную стену и чашу с огнем. Пожарные возмущались, ноя взял на себя ответственность за это грубое нарушение противопожарной безопасности. Вот так, шаг за шагом рождалась “Минута молчания”. Потом подобрали музыку, начали давать объявления в программах. 9 мая 1965 года “Минута молчания” впервые вышла в эфир, а на следующий день...
- Письма пошли?
- Не просто пошли, а буквально завалили наше почтовое отделение. 9 мая, после того как прозвучали позывные “Слушайте все!” и слова “Говорит и показывает Москва!”, действительно началась минута молчания, жизнь как бы остановилась. Прекращались спектакли, останавливался городской транспорт, люди на улицах. “Минута молчания" и в наше время идет ежегодно 9 мая, но в другой редакции, с другой музыкой. Вот если бы еще раз переозвучить ее в первозданном виде!
- У Вас на груди 6 орденов, боевых и трудовых. Какая из наград наиболее дорога?
- Я об этом никогда не думал, они все дороги. Наверное, первая боевая награда, медаль “За боевые заслуги", я ее получил после боев на Курской дуге, после знаменитого танкового побоища на Прохоровском поле. 12 июля 1943 года, жара, штиль и после того страшного боя в воздухе сладкий запах горелого человеческого мяса...
- Скажите, а где Вы встретили День Победы?
- 9 Мая я встретил примерно в 90 километрах от Берлина. Наша 5-я Гвардейская танковая армия со стороны Балтики, от Штецина, из Померании шла на Берлин. И мы услышали по радио, что война закончилась, что немцы капитулировали. У немцев, когда мы шли по Германии, после голодной Польши, у них в каждом доме было всего навалом. Со всего божьего света, не говоря уже о курах, гусях и всего прочего. Вино, фрукты, нарезки всякие - в общем, все, что хотите. И мы накрывали там столы, выпивали, сворачивали недоеденное в скатерти, выбрасывали все это и снова накрывали. Это не была какая-то пьянка безудержная. Но это была радость, радость после всего пережитого за годы войны.
- Работа в Молдавии после войны... Чем характеризовался этот период для Вас?
- Самое главное - надо было, во-первых, создать комсомольскую организацию в республике (партийных организаций на селе практически не было) и с помощью молодежи превратить Молдавию в грамотную республику. Там же было где-то 87% неграмотных, стояла задача, чтобы молдаване прежде всего научились читать и писать. Вот этим занимались.
- Тогда и с Брежневым познакомились?
- Да, он приехал, симпатичный, молодой, красивый такой ходит по Кишиневу, шляпой размахивает, во все вникает, понравился он мне. Но меня вскоре отозвали на работу в ЦК комсомола, в Москву. Как-то вызывает меня Николай Михайлов, первый секретарь ЦК Комсомола: “Николай Николаевич, звонил Брежнев, просит, чтоб ты вернулся на работу в Республику Молдавия, не на должность второго, а на должность первого секретаря”. -“Я не могу поехать, меня проводили, здорово проводили из Кишинева, что я поеду, ради должности? Не поеду". -“Брежнев просит, съезди, поговори сам с ним”. Приехал, он меня встретил на вокзале, повез к себе, пили чай, разговаривали, он просил, чтобы я вернулся в Молдавию. Я говорю: "Леонид Ильич, негоже это, ну, что ж мне ради карьеры возвращаться? Я вам порекомендую хорошего парня. Вырос актив в республике”. На том и сошлись.
- Исходя из Вашего опыта работы на посту председателя Гостелерадио, какими качествами прежде всего должны обладать современные руководители телерадиокомпаний? Центральных, региональных.
- Я думаю, одним качеством - любить Родину, свой народ и делать все для того, чтобы народ этот рос, был образованным, подготовленным, с высокой нравственностью, жил в счастье и радости. Вот этому должны служить все, кто работает на телевидении и радио, начиная от слесаря-плотника и кончая руководителем канала. Иначе нельзя.
- Что бы Вы пожелали молодому поколению работников телевидения и радио?
- Вот я смотрю некоторые передачи по разным каналам, чувствуется, что многие по-настоящему профессионально подготовлены, но зачастую в нравственном плане - шалтай-болтай, какие-то безответственные. Надо ведь всегда помнить, какая это большая сила - телевидение и радио, самые мощные средства действительно массовой информации. Всем, кто работает в телерадиовещании, нельзя забывать, что их работу каждый день оценивает наш народ - народ многонациональной страны с великой историей. Это является, по моему мнению, высшим мерилом. Завоевать уважение народа непросто, а утратить его можно быстро, если работа будет неискренней, безразличной к людям и переполненной бесконечным и фальшивым весельем. Телевидение и радио могут все, если они основаны на труде, таланте и ответственности.
Беседу вел Никон Степанов
Опубликовано: Журнал "Broadcasting. Телевидение и радиовещание" #4, 2010
Посещений: 12459
Статьи по теме
В рубрику "Машина времени" | К списку рубрик | К списку авторов | К списку публикаций
