Контакты
Подписка
МЕНЮ
Контакты
Подписка

Секамоскоп инженера Довгера

Борис Певзнер, 11/02/21

Памяти Евгения Ивановича Довгера (1941 – 2016)

Автор: Борис Певзнер, сотрудник ВНИИТ в 1949 – 1990 гг 

В1963-м году к нам во Всесоюзный НИИ Телевидения (ВНИИТ) пришли, как и каждый год, студенты ЛЭТИ на преддипломную практику. Я был тогда свежеиспеченным старшим научным сотрудником, и одного из студентов назначили в мою группу. Невысокий, худенький, очень симпатичный молодой человек. Женя Довгер. Фамилия редкая, но уже известная.

Я помнил книгу о войне “Это было под Ровно”, ее написал полковник Д. Н. Медведев о своем партизанском отряде, служившем базой советского разведчика Кузнецова, прототипа героя знаменитого фильма "Подвиг разведчика”. В отряде были Константин Ефимович Довгер и его семнадцатилетняя дочь Валя, героиня книги.

Я спросил Женю о возможном родстве, и он, не вдаваясь в подробности, ответил: «У нас там всё село Довгеры».

Это был период, когда в нашем отделе номер 12 (тематика – вещательное ТВ) осваивали недавно введенную в США систему цветного телевидения NTSC, и я предложил Жене, глядя на его отличные оценки, тему дипломного проекта – "Блок восстановления поднесущей в приемнике". Речь шла о генераторе, который восстанавливал в телевизоре чистую синусоиду 4,429 МГц по полученной “вспышке”, пакету из 10 колебаний этой частоты.

Тема сложная, поскольку надо было точно сохранить и фазу принятых колебаний. Женя принял тему и ...исчез надолго. Прошло уже больше половины срока, отведенного на проект, когда он появился снова, и я набросился на него с выговором. В ответ он молча с улыбкой показал мне новенькое обручальное кольцо на пальце. Ну что ж, это его дело, ему же придется теперь попотеть над дипломом.

Но дальше мне осталось только удивляться: быстро, без всякой моей или чьей-либо еще помощи, Женя разработал схему, а затем и сделал лабораторный макет блока. Частота и фаза восстанавливались, макет работал стабильно, и диплом был защищен в срок. Казалось, Довгер хорошо знал и помнил всё, чему учили в институте, и главное, умел этим пользоваться. Нашему отделу повезло на этого талантливого студента.

Впоследствии помощник директора по кадрам ВНИИТ Иван Павлович Серов признался в разговоре (не со мной), что он, направляя Довгера в наш отдел, спутал его фамилию с кем-то другим, а вообще-то у него была установка направлять наиболее успешных студентов в отделы, занимавшиеся телевидением для спеццелей , а не для вещания.

Начав у нас работать, Е.И.Довгер довольно быстро стал признанным специалистом по системам цветного телевидения, а таких даже в нашем ведущем по этой тематике отделе было очень немного, человек пять, и были они лет на пятнадцать, а то и на тридцать старше Довгера.

Так, когда в 1965 г. к нам из Министерства Связи поступила на отзыв заявка В.Е.Теслера на новую систему цветного телевидения, названную НИИР, Женя Довгер уже был одним из авторитетных экспертов, давших на нее развернутое заключение.

В отделе ценили не только его профессионализм, но и его человеческие качества: искрометное чувство юмора, хорошие отношения в коллективе. Были, конечно, и завистники, не без этого.

Секамоскоп

В июле 1966 г. Советский Союз принял французскую систему цветного телевидения СЕКАМ, и во ВНИИТе началась разработка всей необходимой аппаратуры телецентров этой системы. Ранее у нас уже был разработан, хотя и без передачи в серийное производство, весь тракт цветного ТВ по системе NTSC (он действовал в макете, который много раз демонстрировался, включая и показ руководству страны в Кремле в 1956 г.).

Наиболее сложных его устройств, передающих камер и кинопроекторов изменения почти не касались, но весь видеотракт после камерных каналов изменялся весьма серьезно. В кодирующих устройствах NTSC из сигналов основных цветов R, G, B формировались яркостный сигнал Y и цветоразностные сигналы R – Y и B – Y. Два последних амплитудно модулировали поднесущую, и полученный сигнал цветности складывался с сигналом яркости. При подаче на кодирующее устройство испытательных сигналов цветных полос (кстати, эти полосы были гениально простым изобретением!) форма результирующего сигнала была строго определена, так что настроить кодирующее устройство можно было, используя обычный осциллограф, – надо было лишь правильно установить соотношение размахов сигналов яркости и цветности. Не то в системе СЕКАМ – здесь, из-за использования не амплитудной, а частотной модуляции поднесущей, требовалось вводить частотную коррекцию цветоразностных сигналов, сильно искажавшую их форму, затем частотную коррекцию сигнала цветности, а также частотную коррекцию сигнала яркости для уменьшения перекрестных искажений “яркость – цветность”.

Всё это делалось для сохранения помехоустойчивости и дало повод сторонникам конкурирующих систем NTSC и PAL называть СЕКАМ системой, состоящей из заплат. Но как бы то ни было, все эти заплаты надо было вводить, причем с большой точностью. Настройка кодирующего устройства намного усложнялась, и теперь уже контролем формы сигнала на осциллографе было не обойтись. И вот здесь дарования Евгения Ивановича Довгера применились в полной мере.

Он предложил разработать специальный прибор для настройки кодеров СЕКАМ, секамоскоп, и сам взялся это выполнить. У французов такого прибора не было – возможно, они не хотели выпячивать сложности настройки своей системы, или у них не нашлось своего Довгера. Так или иначе, но секамоскоп оказался уникальным блоком – он единственный не имел своего зарубежного аналога! Конечно, и все другие блоки были нашими оригинальными разработками, но были сведения об их зарубежных аналогах, а секамоскоп создавался впервые.

И еще в одном отношении он оказался уникальным – этот сложный блок разработал практически один человек, несмотря на принятую во ВНИИТе строгую специализацию отделов. Вообще-то, эта специализация была нарушена изначально, поскольку все измерительные приборы должен был разрабатывать не наш двенадцатый, а восемнадцатый отдел, это был его профиль. Но проблема оказалась настолько тесно связана с кодированием на всех его этапах, что явно была в компетенции отдела цветного телевидения, и начальство не придиралось. Но в приборе был свой блок питания, а это уже профиль отдела 35, был и свой встроенный индикатор – кинескоп, как в осциллографе, с его управлением, а это уже было профильно отделу 15.

Поскольку Довгер состоял в моей группе, я предложил ему привлечь к работе специалистов из этих отделов, как это обычно и делалось. Но Евгений Иванович отказался, сказав, что ему проще одному. Конечно, самому всегда проще, если сам всё это знаешь и умеешь. И на моих глазах стал шаг за шагом появляться этот интересный прибор. Я ничему не мог Довгера научить, мог только не мешать его работе.

Москва - Одесса - Москва

Но в дальнейшем более высокое начальство всё же вмешалось, и весьма чувствительно. После того, как Довгер настроил первый образец секамоскопа, выпущенный нашим опытным заводом, было решено всё дальнейшее ведение ведение этого прибора передать Одесскому филиалу ВНИИТа, чтобы он внедрил его в производство на серийном заводе, а затем настраивал его в комплектах аппаратуры на телецентрах, разбирался с неполадками и т.п. Думаю, это решение принял заместитель главного инженера Василий Григорьевич Воинов.

Наш филиал в Одессе, называемый К-3, то есть третьим комплексом, (вторым комплексом была часть ВНИИТа, располагавшаяся в Красном Селе, пригороде Ленинграда), в это время уже окреп и вёл собственные разработки. Евгений Иванович выехал в командировку в Одессу.

Конечно, Одесский филиал выделил на эту непростую и престижную работу своего лучшего сотрудника, но это не помогло – с первым поступившим на настройку образцом секамоскопа специалист не справился. Он привез его в Ленинград, здесь с помощью Евгения Ивановича долго над ним трудился, и вроде бы, освоил. Но вернувшись домой, не справился и со следующим образцом, и предпочел вообще уволиться из института (единственный подобный случай на моей памяти!). Далее руководство Одесского филиала сумело отбиться от этой работы, и она вернулась на круги своя в руки Евгения Ивановича Довгера. Наверно, тогда, оценив сложность и значение этой работы, в отделе ее стали называть уважительно секамоскоп инженера Довгера, по аналогии со знаменитым романом Алексея Толстого «Гиперболоид инженера Гарина».

Но специализация отделов всё же взяла верх, и секамоскоп передали в отдел 18, где поручили инженеру Ю.Шутовичу. Он освоил этот прибор и затем внедрил его в серийное производство на Шяуляйском телевизионном заводе в Литве (этот завод изготовлял аппаратуру телецентров для всего Советского Союза). Проблем с эксплуатацией, насколько помню, возникало мало, и секамоскоп колоссально облегчал персоналу телецентров настройку видеотрактов СЕКАМ.

Вот что добавляет многолетняя сотрудница 12-го отдела Татьяна Ляхова, сама отличный разработчик:

«Довгер всегда меня восхищал: он чувствовал схему, как живой организм, все режимы и номиналы деталей предварительно точно просчитывал. Как только в отделе появились первые микросхемы (помню название их серии “Посол”), Евгений Иванович первым освоил их применение. Он первым в нашем институте придумал кросс-плату, т.е. печатную плату для соединения всех разъемов “корзины” (блока) вместо навесного монтажа проводами. В дальнейшем все корпуса аппаратуры 4-го поколения (ОКР “Студия” и др.) были выполнены на кросс-платах, с установкой на них универсальных защелок для внешних кабелей. Далее вся цифровая аппаратура института в корпусах 4U была выполнена в этой конструкции.

После Секамоскопа Довгер разработал и внедрил устройство “стабилизирующий усилитель”, автоматически поддерживающий номинальный размах видеосигнала. Он также разработал уникальную измерительную головку (как приставку к осциллографу С1-75) для измерения цифровых сигналов в уровнях ЭСЛ, в которых работали первые устройства цифрового телевидения. (Микросхемы ТТЛ тогда не могли работать на частотах 27 МГц.) Тогда же Довгер приступил к разработке цифрового микшера и разработал уникальное фазирующее устройство, совмещающее видеосигналы с точностью до одного такта. По тем временам, это была очень сложная задача».

К цифре

Мне повезло в жизни работать и даже дружить с выдающимися инженерами – разработчиками электронной аппаратуры, какие встречаются очень редко. Это в первую очередь главный конструктор почти всех отечественных телевизионных камер, и черно-белых, а затем и цветных, Борис Абрамович Берлин (1926 – 2003). Это разработчик видеоканала первого отечественного видеомагнитофона Всеволод Федорович Воробьев (1927 – 1967). И с ними рядом я могу смело поставить Евгения Ивановича Довгера.

Евгений Иванович работал в телевидении до 1982 года, и начал уже заниматься цифровой телевизионной техникой. Но здесь произошли закулисные движения, повлиявшие на его судьбу. Наш начальник отдела, молодой и амбициозный Геннадий Иванович Власов был назначен директором ВНИИРПА (Всесоюзый НИИ радиоприема и акустики в Ленинграде). Может быть, здесь сыграло роль то, что за двадцать лет до этого такой же путь совершил предыдущий директор ИРПА Михаил Михайлович Зимнев, будучи начальником нашего отдела 12, он выехал с аппаратурой на Международную выставку в Брюссель, и там его нелегкую работу по демонстрации действующей телевизионной аппаратуры оценил заместитель министра МПСС А.И.Шокин (будущий создатель Зеленограда) и сразу назначил его на вакантную должность директора ИРПА.

В случае с Власовым роль Брюссельской выставки сыграл горнолыжный склон Кавказа, и это различие, по-моему, адекватно передает разницу двух поколений. Г.И.Власов, вообще человек очень спортивный, прекрасно владел горными лыжами. Увлекался ими и заместитель министра МПСС А.А.Кузьмицкий. Встретившись на Кавказе, они подружились.
Получив директорский пост, Геннадий Иванович взял с собой из отдела 12 лишь одного человека – Е.И.Довгера, соблазнив его должностью начальника отдела цифрового радиовещания.

К сожалению, в советской системе не предусматривалось никаких путей серьёзного карьерного и материального роста инженера “по горизонтали”, только “по вертикали”. Но ведь руководить отделом и направлять развитие новой отрасли - это совсем не то же, что разрабатывать электронные блоки! Перед Евгением Ивановичем открывалось совершенно новое поле деятельности. Конечно, он уже начал осваивать цифровое телевидение, работая несколько лет, как и весь отдел, на первом, научно-исследовательском этапе крупной работы по созданию аппаратуры телецентров 4-го (цифрового) поколения. Но цифровое кодирование звука ведь очень сильно отличается. Если для кодирования изображения было достаточно 8-ми разрядов двоичного кода (256 градаций яркости) при очень высокой скорости, то для звука требовался огромный динамический диапазон, до 30 разрядов кода, при в сотни раз меньшей скорости. И конечно, была совершенно другая система кодирования для радиопередачи. Но Евгения Ивановича, с его способностями, всё это не смущало, и он смело взялся за столь новое дело. И видимо, вполне с ним справился, так как проработал на этой должности почти двадцать лет – до 2001 г., до почти полного прекращения научной работы ИРПА.

«У меня с ним сразу же установился хороший контакт – пишет работавший в его отделе старший научный сотрудник В.А.Сучилин. Меня особенно впечатляла его всегда сдержанная и даже, на мой взгляд, чересчур мягкая манера руководства и обращения с сотрудниками. И кстати он хорошо разбирался в музыке, так что я нашел в нем также партнера по интересам.»

И оказалось, что и там Евгений Иванович не совсем отошел от телевидения.

«Довгеру – вспоминает дальше Сучилин – с большим трудом удалось пробить в приобретение для лаборатории в качестве прототипа один из первых зарубежных образцов видеоплеера. Хорошо помню, с какой неподдельной гордостью он демонстрировал возможности видеоплеера. Все мы, конечно, были поражены замечательным новым качеством изображения.»

В качестве прототипа – значит собирались воспроизводить?

Руководитель ведущей отраслевой лаборатории в области цифровой радиосвязи Юрий Окунев, ставший теперь известным писателем, вспоминает: «У нас были очень добрые отношения с Довгером, но каких-то ярких результатов, привнесенных им в проект, я не помню. Вспоминается, что в отношениях с нами его затмевали Власов и Колесников (зам директора ВНИИРПА по науке)... Они подчас напрямую решали с нами административные вопросы в обход Довгера...Потом наши рекомендации по обработке сигналов цифрового радиовещания использовали в Европейской системе. Хорошая, интересная была работа…»

В 2001 г., когда научная работа во ВНИИРПА практически прекратилась, Евгений Иванович, не дожидаясь полной ликвидации этого института (в 2006 году), перешел в знаменитый ленинградский Физико-технический институт, где работал по своей прежней специальности разработчиком и настройщиком радиотехнических измерительных приборов. Он проработал там вплоть до своей тяжелой болезни и безвременной кончины.


Приношу свою глубокую благодарность поделившимся со мной воспоминаниями сотруднице фирмы “Профитт” Татьяне Ляховой, доктору наук Юрию Окуневу, доктору наук Владимиру Cучилину, соученице и другу Е.И.Довгера Галине Горячевой.

Темы:ИсторияСЕКАМЕвгений Довгер
Понравилась статья? Подпишитесь на наши страницы, чтобы ничего не пропустить!

 

Комментарии

More...